Татлин в искусстве XX века

Дэн Флавин, Monument for V. Tatlin, 1967

Татлин - важнейшая фигура в истории искусства XX века. Тем не менее про Татлина в общем-то известно довольно мало (напомним, что серьезной биографии Татлина нет до сих пор!). На это есть много причин, но сегодня поговорим не об этом.

А поговорим о рецепции Татлина в искусстве XX века. Тема конечно очень большая, прямо скажем, заслуживающая отдельной монографии, но и поверхностный взгляд уже даст много интересного.

Владимир Татлин получил мировую известность в конце 10-х годов. Как он её получил - вопрос, опять таки, мало исследованный и темный, тем не менее уже примерно в 20-ом году Татлин становится кумиром дадистов. "Машинное искусство Татлина" представляется им величайшим достижением. Георг Гросс и Джон Хартфилд делают знаменитую фотографию, где держат плакат соответствующего содержания. 

На плакате: "Искусство мертво - Да здравствует машинное искусство Татлина"

Увлечение Татлиным в кругу Дада нашло свое выражение и в известнейшей работе Рауля Хаусманна "Татлин дома":

Здесь отражен образ того, что Осип Брик назвал "художник-пролетарий." То есть творца нового типа. Творца, вносящего искусство в мир, в жизнь, в производство. Интересно, что не какое-то конкретное произведение вдохновляет дадаистов, а образ Татлина в целом, образ его Maschinenkunst...

В Советской России имело место похожее отношение к Татлину - он был возвеличен как новый тип художника. Например, в монтаже Эля Лисицкого "Татлин за работой".

Эль Лисицкий, Татлин за работой, Фотомонтаж. 1921–1922

Ранняя рецепция Татлина очень характерна. Он воспринимается как миф. Он - скорее призыв, новое начало, новое слово. Хотя нет, он, конечно же, новое дело.
Эти образы резко контрастируют с последующей рецепцией Татлина. Не новое искусство, не новый тип художественного творчества привлекал уже авторов, но знаменитые произведения Татлина.
Они становились символами ушедшей эпохи. К ним относились то ностальгически, то иронически - в зависимости от времени и позиции автора.

В частности, проект Памятника III Интернационала имел большую рецепцию в искусстве XX  века.

Этот памятник впервые вошел в западную художественную культуру в качестве знака, особого символа в 60-е годы. Это было сделано - Дэном Флавином с его "татлинскими" лампами. Их было создано большое количество. Рассмотрим несколько из них.

Замечательные вещи! Простые и лаконичные объекты, в которых достаточно вкуса. Вещи глубоко культурные, несмотря на простейший набор форм и кажущуюся незамысловатость.
Флавином была сделана первая заявка на осмысление наследия Татлина в западном контексте. Это был контекст 60-х годов, времени "лефтизма" (leftism - буквально, левацкость) и зарождающейся контр-культуры. Стильный минимализм Флавина столь откровенно отсылающий к советскому художнику-коммунисту нес в себе элемент критики и потаенный призыв к утопии. В то же время, нельзя не увидеть именно здесь, у Флавина особого рода фетишизацию "Башни", превращении её в чистую референциальную точку, делающую практически невозможной (или невозможной без специальных усилий) рассмотрение проекта Татлина как что-то другое, кроме символа коммунизма. "Памятник III-ему Интернационалу", все-таки, не только символ. Сам по себе - он даже совсем не символ, а утилитарная вещь. Тем не менее именно здесь, в левом контексте осуществляется определенная "символизация" этой утилитарной вещи. Если для Флавина этот символ более или менее положительный, или хотя бы - ценный, то для других он уже будет символом-карикатурой, надменным знаком "тоталитарного режима".

А что в Советском Союзе? К более поздней советской рецепции следует отнести и несколько странную картину М. Бирштейна. Такой воображаемый портрет Татлина. Помимо достаточно неудачной гаммы, стоит отметить общую китчевость замысла. Очень характерно для 70-х годов.

М.А. Бирштейн, Художник Владимир Евграфович Татлин, Живопись, 1980

Теперь о совсем недавних примерах отсылки к Татлину и его башне. Особое внимание к башне в конце 80-х, начале 90-х и далее было связано, безусловно, с распадом СССР и общим коллапсом "реального социализма". Из только что существовавшей мощнейшей альтернативы капитализму и Западу коммунистический проект превратился в груду символических обломков, которые многие принялись утилизировать на разные лады. "Московский концептуализм" глумился над соцреализмом и советским коммунальным бытом, создавая весьма конкурентноспособный экспортный продукт. Странно, что среди множества работ концептуалистов и "соцартистов" не очень распространены отсылки к башне Татлина. Видимо, причина в очевидной банальности такой отсылки. Но на Западе дело обстоит несколько иначе и здесь такие открытые отсылки вполне "прокатывают".
Наиболее примечательная попытка поработить со смыслами татлиновой башни была предпринята Ай Вейвейем. Ай Вейвей - это, как известно, художник, социальный критик, мученик, "человек и пароход"... Правда, свою "версию" Памятника III-ему Интернационалу он сделал до того, как стал мучеником, а был просто знаменитым современным художником.

Ай Вейвей, The Fountain of Life (after Vladimir Tatlin tower project), 2007

 Оно же ночью.

Оно же, но в галерейном пространстве.

Ай Вейвей

Ай Вейвей, The dream speaks: Descending Light, 2007

Гламурный Татлин. Примерно так можно назвать эту трактовку. К левацкому фетишу Памятника III-ему Интенационалу Ай Вейвей добавил атрибуты "общества потребления" и вывернул, таким образом, смысл наизнанку. Прямолинейно и ожидаемо...
Тем временем, башня вдохновляет даже дизайнеров мебели.

Авторы дивана «TATLIN» - дизайнеры Марио Кананци и Рoберто Семприни взяли за основу знаменитую «Башню Татлина». Диванная «башня» сделана из широкого стального листа, закрученного в причудливую спиральную конструкцию и обтянутого для мягкости формы полиуретаном - и все это бесподобное сооружение, как и подобает памятнику, воодружено в центр «постамента» - сиденья сложной округлой формы диаметром более двух метров! Глядя на это великолепие остается лишь восхищаться гением итальянских дизайнеров Марио Кананци и Рoберто Семприни, сумевших создать из знаменитого символа конструктивизма XX века очень стильный, мягкий и практичный объект, который, в свою очередь, уже стал символом синтеза скульптуры, архитектуры, индустриального дизайна и высоких технологий.
casaitaliana.ru

А вот и сам диван.

Имеется также в безумном цвете с блестками. К Татлину не имеет, конечно же, никакого отношения, но продолжает общую традицию постсоветского глумления над символами СССР.

В России процессы абсолютно дублируют западные.

Художники Аристарх Чернышев и Алексей Шульгин создали копию башни Третьего Интернационала, которая повторяет формы знаменитого проекта. Правда, в качестве внешнего оформления копии башни был выбран дизайн знаменитого iPhone 3G компании Apple. Дизайнеры подобрали и соответствующее название для своей башни – 3G Интернационал.
http://pcdigest.ru

Одной из совсем последних (на 2012 год) интерпретаций башни Татлина является работа Елагиной и Макаревича. Вот, что о ней пишут:

Одним из центральных экспонатов выставки является скульптура Елены Елагиной и Игоря Макаревича «Порфировый мухомор с башней Татлина». Здесь башня Владимира Татлина, культовый символ модернизма, растущая из шляпки мухомора, олицетворяет мистический характер и утопичность русского авангарда.
ishta.ru

Елена Елагина, Игорь Макаревич, Мухомор порфировый с башней Татлина, 2010

Произведение, судя по всему, работает с добавленным в 90-е смысловым пластом, в котором "Ленин - это гриб". Пародия Курехина на антисоветскую и антикоммунистическую пропаганду и её штампы была воспринята авторами данного "мухомора" как-то некритически. Вот теперь и башня Татлина - тоже гриб...